Есть кто дома? Можно войти? - послышалось из-за покосившегося забора.
Пожилая женщина отерла руки о фартук и направилась к калитке. - Есть. Как не быть? - ответила она, отодвигая щеколду. - А вам кто нужен?
- Мне? Мне Евгения Дмитриевна, - ответила незнакомка, закашлявшись.
- Ну, я Дмитриевна. Только тебя что-то не признаю. Погоди, очки надену.
Совсем слаба глазами стала. Голос вроде знакомый, а не узнаю.
Надев вынутые из кармана очки, старушка внимательно оглядела гостью - на вид лет тридцать, каштановые волосы коротко острижены, глаза спрятаны за большими темными очками.
- В деревне сказали,
что у вас комнату можно снять на отпуск.
Вот решила подальше от цивилизации отдохнуть. Так что, найдется место для квартирантки? О цене договоримся.
- Ну что ж, проходи. - Дмитриевна распахнула калитку и пропустила гостью во двор.
- Хорошим людям я всегда рада. Старикам плохо живется одним, вот я и пускаю когда-никогда квартирантов.
Да ты ничего такого не подумай - я еще по хозяйству сама управляюсь. Вон и козочка у меня есть, и курочек пяток. А вот поговорить не с кем.
С деревенскими бабами я не очень-то... А приезжие всё люди интеллигентные, воспитанные. С ними и поговорить приятно, и жизнь вроде как веселее.
Хозяйка провела гостью в большую просторную комнату. Тася поставила тяжелую сумку на пол и стала осматриваться.
- В прошлом году у меня все лето писатель квартировал, - продолжала разговор Дмитриевна. - Говорил, уж больно хорошо ему у нас в деревне думается. А чего ж не хорошо? Воздух свежий, речка чистая, фрукты-овощи - прямо с грядки.
Он потом мне и книжку по почте прислал. Вот! - Она взяла с полки книгу и, протерев ее фар-туком, протянула Тасе.
- А по вечерам мы с ним в саду чай пили с яблочным вареньем. Ты-то любишь варенье? - Люблю, - кивнула Тася, - особенно яблочное.
- Вот и хорошо. Ты тут располагайся, а я пойду чай-ник поставлю. Посидим, по-чаевничаем. Устала, поди, с дороги.
- Нет. Ничего. Не устала. - Гостья остановилась возле фотографии маленькой девочки в цветастом платьице, с разбитыми коленками.
- Это дочка моя, - тихо сказала хозяйка. - Ее Танюшей звали.
- Звали? - взметнула бровями Тася.
Дмитриевна отвела взгляд в сторону:
- Пойду на стол соберу.
Позже, когда под пение цикад они пили во дворе чай, гостья попросила:
- Расскажите мне о своей дочке. Какая она...была?
- Какая? - Глаза пожилой женщины вспыхнули теплотой. Чуть подумав, она ответила:
- Она у меня терпеливая была, очень. Да-да, никогда не плакала.
Ее отец, знаешь, как звал? Танька-встанька.
Маленькая еще была - только ходить училась...
Отцепится от моего пальца, пару шагов сделает и шлепнется. Другие дети сразу в плач, а она нет. Встанет, губы сожмет, нахмурится и дальше топает.
Да и когда подросла, тоже чуть ли не каждый день я ее зеленкой мазала: то с велосипеда упадет, то с дерева, то с мальчишками подерется.
А она всегда молчала, не жаловалась, не плакала. Отряхнется, бывало, встанет и идет дальше, задрав подбородок, будто и не было ничего.
Одно слово - Танька- встанька.
В выпускном классе на зимних каникулах ногу сломала, три месяца дома в гипсе просидела. Учителя сказали: не видать ей золотой медали. А она не сдалась, учебниками обложилась, все что-то писала, читала. И экзамены сдала отлично.
Упрямая была - просто так не перешибешь! Вся в отца.
Это он ее сызмальства учил: терпи, дочка, жизнь, мол, и побольнее ударить может. Не научишься сама подниматься, может, и некому будет руку помощи протянуть.
Как в воду смотрел...
Краем фартука Дмитриевна смахнула скатившуюся слезу, дрожащими руками долила гостье чая в кружку и продолжила:
- К нам в тот год в село студенты на картошку приехали. Шума от них было больше, чем помощи. Вся деревня ульем гудела: то драка, то пьяный дебош. Местная молодежь как взбесилась - девчонки хорохорятся, парни кулаками машут.
Мы с мужем Танюшку свою берегли - на дискотеки, от греха подальше, не пускали.
Она сильно и не упрашивала, только ногой топнет, косой белокурой мотнет да в комнате закроется.
Оказывается, она в окошко тайком от нас на танцы бегала. Отец допытывать стал, кто ее оби-дел, а она молчит. Зубы стиснула, нахмурилась.
Эх, дочка-дочка, - покачала головой Дмитриевна, - единственная наша, долгожданная. Не уберегли мы ее со стариком. Изнасиловали в тот вечер нашу девочку.
Да не один подонок, а несколько. Это мы потом узнали. А сначала она от всего отпиралась.
И то, что забеременела, никому не сказала. Решила от ребеночка избавиться, чтобы еще большего позора на семью не легло. Тайком в районную больницу поехала.
Ох, если б я только знала, - уже не сдерживала слез Дмитриевна, - если бы знала...
- Ну что вы, не надо, не плачьте. - Тася взяла пожилую женщину за руку.
- Не надо мне было эту тему поднимать.
- Да ладно уж. С кем еще о дочке поговорить? С бабами местными? Так они же тогда, как волчицы, на кровинушку мою накинулись. Всю деревню против нее подняли.
У Танечки моей, когда аборт делали, кровь на анализ взяли. И выяснилось, что ко всем бедам девочку мою еще болезнью страшной заразили, неизлечимой.
Об этом нашей фельдшерице сообщили. Ну, а та по всей деревне разнесла. Что тут началось!
Танюше проходу нигде не стало. Она из дома выйти боялась, как затравленный зверек в уголке сидела. Молчала.
Муж с кулаками за дочь кидался. А дома запирался в сарае, пил горькую да плакал, как дитя. А мне его и утешить было нечем.
Вот так от горя он и умер вскоре - сердце не выдержало.
А на его похороны даже соседи не пришли. Стояли вдоль улицы и, как змеи, на Танюшку шипели: «Вот, мол, отца родного до могилы довела. Кто следующий?»
На другой день я проснулась, а дочки дома нет. На столе записка лежит: «Мамочка, прости меня за боль, что тебе причинила. Будущего для меня нет, так пусть хоть ты будешь жить в мире. Не ищи и не жди меня - моя участь предрешена. Твоя любящая Танюша».
- Извините меня! - гостья кинулась к заплаканной хозяйке. Горячими губами припала к ее морщинистым рукам, слезы закапали в морщинистые ладони:
- Простите! Из-за меня вам снова пришлось пережить эту боль. Я не смела. Я не должна была бередить эту рану, будить забытые воспоминания.
Ну что ты, дочка. - Старческая рука погладила Таисию по голове. - Разве сердце матери способно это забыть хоть на день? Моей девочки, наверно, давно уже в живых нет.
Говорят, с ее диагнозом не живут долго.
А я вот живу. Живу воспоминаниями и болью. И вопреки здравому смыслу в душе еще надеюсь: вдруг врачи ошиблись и доченька моя жива? Может, еще свидимся? В церкви ни разу свечки за упокой не поставила. Все еще надеюсь...
Взявшись за руки, женщины еще долго плакали, потом молча пили холодный чай.
- Совсем я тебя своими рассказами расстроила, - спохватилась хозяйка дома. - Наверно, спать уже хочешь?
- Нет, не хочу, - отозвалась Таисия. - Давайте еще посидим. Хорошо тут у вас, спокойно.
- Ну что ж, тогда и ты мне о себе расскажи: как ты живешь, с кем? Родители, муж, дети есть?
- И муж есть, и сын, и мама жива, - улыбнулась гостья.
- И живу я сейчас хорошо. Только и в моей жизни черная полоса была, затяжная. Мне ведь тоже врачи диагноз неизлечимый поставили. Я думала, и года не протяну.
Из дома родного уехала подальше, чтобы мама моих мучений не видела.
Лет пять потом не жила, а все смерти ждала. Каждый день.
А когда поняла, что с моим диагнозом люди десятки лет живут, решила, жизнь заново начать. С чистого листа, так сказать.
Поменяла все: имя, внешность, на психолога выучилась. Думала, это мне поможет свободу об-рести.
Но ошиблась - что ни день, то новый страх. Не смела я никому довериться, и жить в одиночестве тоже не могла. Это сводило меня с ума.
Надломилось во мне что- то, бороться сил не было. И неизвестно, чем бы все закончилось, если бы однажды я не встретила одного человека.
Он покорил меня своей жизнерадостностью, целеустремленностью и оптимизмом, притом что диагнозы у нас были одинаковые.
Это он научил меня дорожить каждым днем, любить жизнь и делать ее вокруг себя прекрасной.
Своей любовью он вернул меня к жизни, заставил поверить в себя, научил снова доверять людям. Не сразу, конечно, не в один день все произошло, но у меня получилось.
Сейчас мы уже два года как женаты.
Открыли общественную организацию - «Рука помощи» называется. Помогаем таким же, как мы.
А в прошлом году у нас сыночек родился, здоровенький. Я его в честь своего отца назвала. Он - точная его копия.
А вот другая интересная история......
Источник материала еженедельник "Вся неделя"
Комментариев нет:
Отправить комментарий